Блуждающая между мирами
***
Машины неслись одна за другой нескончаемым мощным потоком. Солнце припекало, и раскрасневшиеся пешеходы, вытирая вспотевшие лбы, ворчали, охали, проклиная жару, «пылищу» и выхлопные газы. Огромный «Порш» промчался мимо, подняв облако пыли. Юрка поморщился. Прикрывая ладонью лицо, он посмотрел на часы. До прихода гостей оставалось не больше часа, а он всё ещё тут, в двух кварталах от дома, стоит с набитыми пакетами и ждёт, когда загорится «зелёный».
– Ну и духота. Угораздило же меня родиться в июле.
Мать не умолкала с самого утра, но не для того, чтобы поднять настроение сыну, а скорее так, по привычке. Она решила пригласить на праздник свою сестру тётю Люсю с её тщедушным муженьком дядей Гришей и Александру Сергеевну – Юркину крёстную. Услыхав такую новость, Юрка хотел возмутиться:
«Можно подумать, это не мой день рождения, а её».
Но болтливая родительница не давала вставить и слова.
– Не вдвоём же праздновать, раз уж все твои дружки поразъехались? Вот список того, что купить. Давай в магазин, а я начну готовиться.
Юрка скорчил гримасу, его мать никогда не отличалась тонким чутьём. Можно подумать, это он виноват, что Саньку и Гогу – его лучших друзей на прошлой неделе проводили в армию. Но следующая фраза матери и вовсе испортила настроение.
– Или ты Маринку свою пригласить собирался?
Это был удар ниже пояса.
– Зови тётю Люсю и крёстную, мне всё равно, – прошипел Юрка сквозь зубы и направился в свою комнату.
– Вот и я говорю, крёстная, кстати, не была у нас уже несколько месяцев.
Мать, не заметив, что задела парня за живое, продолжила свой монолог. Видимо то, что её никто не слушает, не особенно волновало словоохотливую женщину. Юрка, обхватив голову руками, плюхнулся на диван. Идти никуда не хотелось. Ему вспомнилась сцена расставания.
Три дня назад Марина, узнав, что Юрка провалил вступительный экзамен и может загреметь в армию, заявила, что им лучше расстаться.
– Вот ещё, ты там будешь прохлаждаться, а я что же, от тоски должна сохнуть?
– Знала бы, как в армии «прохлаждаются», – буркнул Юрка.
Они встречались восемь месяцев, и он догадывался, что когда-нибудь это случится. Зная ветреный нрав Маринки, нужно было быть готовым ко всему. Но как он себя ни настраивал, разрыв с «любимой» дался нелегко. На душе и так скребли кошки, а тут ещё этот злосчастный день рождения.
Стоя на оживлённом перекрёстке, он думал лишь об одном:
«Скорее бы пришла повестка, а там будь, что будет».
Под скрип тормозов загорелся «зелёный», ревущая колонна остановилась, и, шагнув на проезжую часть, Юрка увидел её.
***
Как они очутились на берегу, он так и не понял. Да и было ли это важно? Важно было лишь то, что они здесь и сейчас, и то, что она рядом. Девушку звали Аюн. Когда Юрка спросил:
– Что за странное имя?
Та ответила:
– Оно очень древнее.
Волны белыми барашками набегали на берег, разбивались о камни и отступали. Солнце исчезло за горизонтом, но его лучи всё ещё освещали небо, окрашивая его в ярко-рыжий цвет. Чайки кружили в вышине, что-то кричали на своё птичьем языке, и этот крик тонул в величественном рокоте прибоя. До этого он никогда и никому о себе особо не рассказывал, а сегодня выложил Аюн всё начистоту. О том, как не поступил в институт, как расстался с Мариной, даже о маминых планах на его день рождения. Его новая подруга грустно улыбалась, кивала и нежно поглаживала парню волосы. От этих прикосновений по телу бегали мурашки. Юрка смотрел на девушку и не мог оторвать глаз. Длинные светлые волосы плавно спадали на плечи, глаза светились в пламени заката так, что Юрка не мог разобрать, какого же они цвета? Синие, зелёные или бирюзовые.
«Что же произошло?» – спрашивал Юрка сам себя, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос.
Его мечты, тайные мысли и грёзы наконец-то сбылись. Он полюбил, полюбил по-настоящему. Их отношения с Мариной теперь показались совсем другими. Они подходили друг другу, поэтому были вместе. Юрка, конечно, сильно переживал из-за расставания, но скорее это была просто обида. Его бросили, и он загрустил.
«Теперь всё будет иначе. Мы будем вместе, и ничто не сможет нас разлучить».
Юрка смотрел на Аюн и любовался её красотой. Тело, покрытое бронзовым загаром, блестело в лучах заката. Он обнял девушку, та вздрогнула, но не отстранилась. Глаза её блестели, но испуга в них не было. Юрка провёл ладонью по её щеке, девушка закрыла глаза, их губы слились. Поцелуй был долгим и страстным. Они скинули с себя одежду и упали на песок. Ветер обдувал вспотевшие тела. Юрка прижал девушку к себе, розовые соски упёрлись ему в грудь, он прижался губами к нежной шее, Аюн застонала и впилась пальцами в его спину. Он навалился на неё, девушка обхватила Юркино тело длинными ногами. В низу живота горел огонь, голова закружилась, и их тела сплелись в бешеном круговороте.
Что может быть совершеннее обнажённого человеческого тела, что может быть сильнее объятий, если это объятия любви. Они любили друг друга всю ночь, не смыкая глаз, любили так, как любят последний раз, и лишь под утро смогли оторваться друг от друга. Оба обессиленные, они направились к воде. Море приятно щекотало стопы, чайки кричали, а горизонт светился ярким утренним светом.
***
– Давай отправим послание.
– Послание? А кому? – брови Аюн поползли вверх.
– А всё равно, тому, кто его найдёт. Мы напишем письмо и бросим в воду, море само доставит его тем, кто в нем будет нуждаться.
Глаза Юрки искрились. Он чувствовал себя счастливым и хотел с кем-нибудь поделиться своим счастьем, Аюн улыбалась.
– И что ты хотел бы написать?
– Не знаю, что-то доброе, хорошее. О том, как мы нашли друг друга, и как это здорово быть вместе. У тебя есть, на чём писать?
Аюн достала из сумочки огрызок карандаша и клочок бумаги.
– Вот всё, что есть, – девушка смотрела на Юрку с грустной улыбкой. – Пиши мельче.
– Нет, тогда я напишу лишь три слова.
Он пригнулся, прижал бумагу к колену и что-то нацарапал на измятом листке. Валявшаяся поблизости пластиковая бутылка пришлась очень кстати. Юрка протолкнул в сосуд свёрнутый трубочкой клочок, закупорил его и швырнул в воду. Лёгкая бутыль улетела недалеко.
– Думаешь, она попадёт в нужные руки? – Аюн смотрела на парня с жалостью.
– Хотелось бы в это верить.
– Тогда верь.
Оба на время умолкли. Пластиковый конверт колыхался на волнах.
– Нам пора прощаться.
Фраза резанула слух. Юрка слегка побледнел, взгляд Аюн был направлен куда-то в сторону.
– Ты куда-то торопишься?
– Не я. Ты!
Юрка замер в недоумении. Он пробовал улыбнуться, но улыбка больше смахивала на гримасу.
– Мы увидимся ещё?
Аюн подошла ближе, положила руки на плечи и поцеловала его в губы. Юрка хотел обнять девушку, но та отстранилась.
– Мы обязательно увидимся, в наших мыслях и в наших воспоминаниях.
– Не понимаю.
Юрка вздрогнул.
– Там, откуда я пришла, Аюн означает «Блуждающая между мирами». Ты звал меня, хотел, поэтому я здесь.
Юрка застыл в изумлении. Он стоял, и девушка слышала, как бьётся его сердце.
– Я пришла помочь. Не многим дано почувствовать и испытать то, что испытал ты.
Юрка затряс головой, пытаясь собраться с мыслями.
– Что почувствовать? Что испытать? Постой. Блуждающая где? Ты хочешь сказать…?
Аюн стояла и смотрела парню в глаза. Казалось, она всем своим естеством, всем телом ощущает то, что творится в его душе. Юрка опустился на песок и склонил голову. Ему хотелось то плакать, то кричать, но он стиснул зубы и сжал кулаки.
– Сегодня твой день рождения, не каждому достаётся такой подарок.
Голос девушки был твёрд, но глаза её были влажными.
– Значит, ты не существуешь? Ты нереальна?
– В вашем мире многие посчитали бы, что это так. Но ты же был со мной, ты чувствовал меня, разве сегодня ночью я не была реальна?
– Для меня ты и сейчас реальнее всего того, что есть вокруг. Останься со мной, я не смогу без тебя.
Аюн улыбнулась.
– Сможешь. Всё проходит, скоро тебе станет легче, и ты успокоишься. Прости, но не всё из того, что случилось, можно исправить.
Только сейчас Юрка понял, что происходит что-то страшное, но не мог понять что. Руки дрожали, в горле пересохло. Аюн подошла и запустила пальцы в волосы парня.
– Приготовься, тебе предстоит долгий путь, но он будет лёгким и приятным.
– Нет, подожди, не надо, не сейчас!
Юрка вскочил на ноги и протянул руку. Но пальцы ничего не почувствовали. Аюн вдруг стала удаляться. Она как будто плыла, куда-то вдаль, к морю, к горизонту. Мысли путались, верить в происходящее так не хотелось. Юрка зажмурился и, открыв глаза, увидел палату.
Он лежал на столе и не мог пошевелиться. Пахло лекарствами и спиртом. Люди в белых халатах ходили, о чём-то беседовали, даже смеялись, но слов было не разобрать. Он увидел какие-то трубки, приборы, яркий свет лампы и муху на потолке.
